Презентация - Образ птицы в творчестве В.Н. Дворянскова «Когда душа парит...»

КОГДА ДУША ПАРИТ… (Образ птицы в творчестве В.Н. Дворянскова)
Автор: Петров Владимир Николаевич, учитель русского языка и литературы МБОУ гимназии №30 города Ульяновска

Счастливым даром Владимира Дворянскова, особенностью его негромкого, но искреннего и родственного человеческой душе голоса является умение обнаружить поэзию там, где мы в своей повседневной озабоченности подчас и не склонны её заметить. Жан Миндубаев

Владимир Николаевич ДВОРЯНСКОВ родился 15 ноября 1948 года в деревне Екатериновка Сенгилеевского района Ульяновской области

Клавдия Васильевна – мать поэта

Отец поэта Николай Максимович

В школе литературу и поэтический кружок вёл местный литератор С.А. Осипов. Стихи начинающего поэта Володи Дворянскова учителю понравились. Скоро районная газета опубликовала их с крупным заголовком и портретом.

«Стихи писал повсюду: на прогулке, дома и даже на уроке».

После школы закончил историко-филологический факультет Ульяновского государственного педагогического института. И всё время писал стихи…

Армейскую школу прошёл в Забайкалье

После возвращения со службы В.Н. Дворянсков работал в редакциях ульяновских газет и журналов. Вскоре его стихи заметили в Москве

Его первая книга стихов вышла в 1976 году

В 1978 г. В.Н. Дворянсков был принят в члены Союза писателей СССР.

В настоящее время В.Н. Дворянсков на профессиональной писательской работе

Поэт неоднократно выступал перед учащимися нашей гимназии. Его стихи учат любить свою Родину, гордиться ею, беречь и ценить её.

…Но гляжу в темноту небосвода, Словно тоже собрался в полёт. Или вправду: И птицы, и звери, И деревья вдали – для меня Нет, не просто – «в какой-то там мере», – А ближайшая в мире Родня.

В.Н. Дворянсков продолжает служить высокому искусству - поэзии Есть люди, что к чувствам глухи. Мол, муза пусть сгинет в тумане. Им больше бы денег в кармане, А я выбираю стихи. Бывают минуты лихи, Мы в жизни не раз их встречали. Средь грусти, тоски и печали Опять выбираю стихи. Иль скажут: простятся грехи, Коль творчество ты позабудешь, Ты жить припеваючи будешь… Но я выбираю стихи.

Кончен день. И месяц тает, И темнее небосклон. А кукушка всё считает, Сколько выросло копён.

Взгляну с горы — и вот как на ладони Сады, поля, дорога и село. А там — суда качаются в затоне, Их ночью к нам ненастье привело. Но ярче и светлее после бури, Ни облачка не небе — синева. Лишь тяжелы средь солнца и лазури Намокшие деревья и трава. Да чёрный коршун В час своей охоты Так грозно зависает у села, Что кажется: От прежней непогоды Ему достались  Два его крыла.

Как задетый срубленной лесиной, Лист валится с вязов и берез. И летит, летит косяк гусиный, Над селом, над домом, где я рос. Не зови их, не удержишь — где там, Уронили перышки на луг. Этих перьев хватит всем поэтам, Что живут на триста вёрст вокруг. Я пройду просёлочной дорогой... И перо, что стынет на лугу, Я для той — пронзительной, высокой, Для последней песни сберегу.

Вот опять сквозь дни и годы Увидал я дивный свет, Будто вспять качнулись годы Будто мне - двенадцать лет. Вновь мальчишкой на рассвете Слышу песню снегиря. И на снег, Что чист и светел, Льётся алая заря. И горят с утра ворчливо Отсыревшие дрова, И друзья ещё все живы. Даже бабушка - Жива.

Синица под ветром Продрогла. Забилась в тепло, За карниз. И ветка рябины Намокла. Тяжёлая, Свесилась вниз. Ручей В неглубоком овражке Все тише, Хрустальней звенит. Насыплю я семечек Пташке Вон там, Где рябина горит.

…И слышал я на сеновале, Как соловьи, прервав покой, Над речкой песню запевали, Сперва - один, потом - другой. И даль открылась - нараспашку. И пахнет в кружке молоко То медуницей, то ромашкой, То одуванчиком, то кашкой - Что разбежались далеко. Июльский ветер на просторе Скользит по травам и ветвям... Поёт душа, как будто вторит Тем предрассветным соловьям.

Когда расцветает над речкою пижма, И берег от солнечных брызг золотой, На тусклом рассвете отчётливо слышно, Как лето уходит за взгорок крутой. Туда, где висит журавлиная стрелка И, путь указуя, Дрожит в небесах. И вьётся листва, Дорога безделка для ветра, Что прячется в ближних лесах.

И сманит от дома дорога, За дальний увал уводя. Стрекочет и скачет сорока, По белому снегу следя. Вдоль клёнов, берёзок и ёлок, Вдоль речки, впадающей в сон, Бежит, извиваясь, просёлок То в гору, то вновь под уклон.

Весна! И птичьи вереницы Над полем тянутся с утра. Скажите, Как узнали птицы, Что прилетать уже пора? Откуда знать им в дальних странах, Что солнце стало горячей, Что возле речки на полянах Струится мартовский ручей? Себя догадкою потешу, Что это дятел За моря Отбил им срочную депешу В последних числах февраля.

Вновь в сердце радость зазвучала, Поднялся выше небосвод, Когда отчалил от причала На Волге первый пароход. Мотор вдали стучит все глуше. И пароход, тревожа гладь, Подходит к пристани Криуши. До отчих мест - рукой подать. Где на ветру под небом вешним Бегут поля во все концы, Где новоселья по скворешням Справляют первые скворцы.

…Не услышит никто - хоть кричи, не кричи... Но дождусь я, Когда сквозь метели, На рассвете увидев, как вьются грачи, Кто-то крикнет: «Грачи прилетели!»

И скрипнут сени мёрзлой половицей, И тополя прижмутся потесней, Гнездо в ветвях, покинутое птицей, – Нет ничего печальней и грустней. Зима легла на сотни километров, Бредёшь легонько от куста к кусту. И тихо всё, но вдруг сорвутся ветры, – И снег летит к застывшему гнезду. Опять с рассвета поднялись метели, Но всё равно видать со всех концов: Качают ветры, будто колыбели, Пустые гнёзда. Гнёзда без птенцов. Мне жаль гнездо, застывшее на ветке, Но не об этом, не об этом я… Давно-давно у нашей у соседки Уехали куда-то сыновья.